Бесконечное очарование бесконечного леса. Шёлковые тропы, гостеприимные сосны, юркие ручейки, нежно воркующие с прибрежным кустарником. Запахи. Смолы, сосен, неба, воды, почвы, уютного лесного простора и мягкой подстилки из иголок и листьев. Звуки. Неосторожная птица выпорхнула прямо из-под моих лап: пррр-к, пррр-к, пррр-к - и скрылась в кустистых ветвях. Ели роняют свои шишки на лесное покрывало, и они мягко шлёпаются о грунт и иглоки: шсшшсшс-х! Большой чёрный дятел желна методично, неторопливо долбит сосну, ища в её недрах сочных личинок: тк-тк, тк-тк. Но не подпустила редкая птица к себе росомаху слишком близко. Стоило лишь направить свои шаги в сторону занятой им сосны, как дятел, недолго думая, расправил смоляной убор перьев и рассёк воздух вокруг себя - умчался в чащу. А там ищи-свищи! Постояла росомаха в нерешительности, вглядываясь в переплетение крон и ветвей, а потом спрыгнула с поваленного ствола и пошла своей дорогой. Собирала чернику, с благодарностью объедая хиленькие кусты, сплошь усыпанные крупными, налитыми теплом и силой, ягодами. Непременно оставляля неколько черничин на кустарничке, ведь негоже забирать всё себе.
Скромное озерцо блестело и переливалось, утопая в зелени леса. Лесная чаша. В прибрежных тёмных водах вспыхнули белоснежные звёздочки - водяные лилии.
На тропке росомахе повстречался коренастенький чёрный жучок. Поганка, на которой он сидел, была большой, на стройной вытянутой ножке, она чопорно расправила свою шляпку, приглашая насекомых присесть. И этот деловитый жучок забрался на гриб, ухватился своими лапкми за край шляпки и принялся разрезать податливую мякоть. Он уже успел отрезать один сектор, когда росомаха застала эту сцену. Красивый гриб таял на глазах: чёрный труженик кромсал и кромсал несчастную поганочку. Упирался боком в хрупкие пластинки, поднатуживался и - отламывал кусок за куском. "Грибной кромсатель... Кромсатель гриба... Гриборез..." - перебирала у себя в голове росомаха. Она хотела дать жучку имя, но так и не подобрала благозвучное.
Она стояла на середине ручья, наслаждаясь тем, как прозрачная водица омывает утомлённые лапы, уносит с собой грязь и усталость. Прохладная ручейная вода, рассыпчатое песчаное дно, а на берегу - заботливый мох. И грибы! Везде грибы, только не каждый углядит крошечную лисичку среди коробочек кукушкиного льна, робкую сыроежку, притворяющуюся листиком, одинокий моховичок, притаившийся за кочкой. Зато горькие желчные лжеподберёзовики предстают во всей красе! И так извивают свои ножки, и сяк - загляденье просто, да проку в них никакого. Облепили кочку, манят своей подберёзовниковой внешностью, мол, собирай нас, росомаха, смотри, какие мы большие, красивые! А росомаха на них только фыркает. Уж она-то знает, что бывает с теми, кто делает себе жаркое из этих хитрюг.
Был уже вечер. Росомаха стояла на берегу моря. Ветрище здесь был - огого! Волны набегали на камни, шумел прибой, вода взвивалась стеной, сталкиваясь с отшлифованным ею гранитом. Солнце слепило глаза, поигрывая на поверхности моря озорными бликами. Пахло водорослями и тиной, преющими ракушками, мокрым песком, тёплыми камнями.
Росомаха степенно, словно пожилая зверушка, прогуливалась вдоль берега, морщилась от брызг, ставя лапу в набежавшую волну. Видавший виды форт, в прошлом - боевой, знавающий славу и свист снарядов, ставший свидетелем великих побед - теперь был окутан лёгкой дымкой, дымкой вечернего покоя. Росомаха впомнила, как бывала тут ранним утром, и Солнце - могучее всесильное Солнце - золотило старый форт великолепным жизнеутверждающим светом, выдёргивая из темноты все деревья, все стены, все укрепления острова. А всё остальное время дня форт был погружен в лёгкую тень, тень времени, тень прошлого. Он был как спящий старик-вояка, котороый, если его разбудить, тут же примется рассказывать увлекательные истории из своей жизни.
Полувековые дубы шумели над тропами. Причудливые формы их ветвей не оставляли росомаху равнодушной, а мощная шероховатая кора была очень приятна наощупь.
Прогулка выдалась славная. Росомаха принесла новые травы для своего гербария. Природа очищает, успокаивает и убаюкивает, приглашая добрых зверей прилечь на ароматный мох.
Интересно налюдать за жизнью вокруг, если своя не удалась.