2 июля 2017 года в 9:50 утра от Ладожского вокзала города Санкт-Петербурга отъехал поезд с сообщением Москва-Мурманск. И в комфортном чистеньком купе сидели мы – я и Странник, с предвкушением глядя в окно. До Чупы ехали один день и одну ночь, пересекая торопливые реки, речки и речушки: Янегу и Яндебу, Свирь и Челму, Шую и Суну, Ундуксу и Кереть…
Странник много рассказывал мне о его самом любимом месте в мире, и я, разумеется, по-своему его представляла, будто слушала сказку о далёких землях, о таинственных берегах. И вот, я еду в эту самую сказку. Туомитар тоже с нами: сидит на верхней полке.
Около четырёх часов утра мы прибыли в Чупу, примкнули к группам из Полярного Круга – детского лагеря. Нас повезли на машине в деревню Нильмогубу, и два часа машину трясло на ухабах. Промелькнула чья-то аккуратная ухоженная могила. Прямо в лесу. Только потом, на одной из экскурсий, я узнала, что здесь покоится почтальонша, насмерть замёрзшая на этом месте в сороковых годах. Она возвращалась из Чупы. Сейчас никакой почты в Нильме нет.

Нильмогуба – крошечная деревенька, почти погибшая до того как здесь, на берегу Кандалакшского залива Белого Моря, Михаил Сафонов организовал дайв-центр, а вслед за ним и детский лагерь. Вот мой Странник-то и являлся завсегдатаем каждой программы, пока не вырос. Теперь же мы приехали сюда просто как взрослые отдыхающие.

Белое Море удивительно. Но, признаюсь, сначала оно меня разочаровало. Я представляла себе нежное песчаное побережье, бескрайнее серебро воды, стекающее за горизонт, и робкие туманные берега, послушно расступившиеся в стремлении дать морю побольше пространства. Что-то вроде Финского Залива, только больше, мощнее, величественнее. Но не тут-то было, и то, что сначала мне показалось не то невнятным озером, не то обширной лужей, оказалось ничем иным как Белым Морем. Самым натуральным Белым Морем.
Шёл отлив, и обнажилась илистая литораль, покрытая фукусами, поросшая астрочкой, усыпанная случайными камнями. Только потом я осознала всю её прелесть, находя всё новых и новых интересных живых существ – от двустворчатого моллюска мии до полумёртвых многощетинковых червей нереисов, рачков-балянусов и морских звёзд. И Белое Море, представленное в Нильмогубе чередой заливчиков, изрезавших берег, открылось мне по-новому, закружило голову богатой фауной, вишнёвыми закатами, удивительными островами.
Я впервые увидела живую морскую звезду. Благодаря справочнику беспозвоночных Белого Моря, стоящему на полке в столовой дайв-центра, я узнавала уйму любопытных подробностей о существах, которые мне попадались. Морские звёзды, например, питаются, выбрасывая свой желудок внутрь пойманной ими мидии, и желудок переваривает её прямо в створках.
Так же сбылась моя мечта по поводу медуз. Никогда прежде их не видела, а тут сразу два интересных вида сцифоидных медуз – аурелия и цианея. С каким восторгом стучало моё сердце, когда я выбежала на причал и увидела их! Кучку маленьких аурелий и единичных цианей, похожих на каплю крови. Аурелию можно держать на ладошке, она не в силах стрекотнуть. Много позже мне даже удалось поймать в чашку Странника прозрачную гидромедузу вида Bougainvillia superciliaris.

***

Речка Нильма, на берегах которой ютится одноимённая деревенька, не может похвастаться длиной – всего четыре километра от Нильмозера до моря занимает её русло. Экскурсия к её истоку выпала на промозглый дождивый день, а путь пролегал по заболоченной тропе и комарятнику. На обратном пути я утопила в болотце свой любимый тапок, и Странник, пыхтя и ворча, копался в холодной грязи в его поисках, не подпуская туда меня. Потом он плюнул и сказал, что о тапке надо забыть, но я решительно отпихнула любимого, сама влезла в жижу, и, пошарив там, таки достала противный перепачканный шлёпок и с победным видом водворила его на законное место – на лапу. И да, это было не последнее приключение моих тапочек. В дайв-центре какой-то ребёнок с невозмутимым видом прихватизировал мои тапки, после чего я чёрным маркером написала на них грозное указание: "Не брать!".

***

Вокруг Нильмогубы не так много достопримечательностей, до которых можно добраться пешком, не по морю. Одно из таких мест – Каньон Панфилова Варака. Мы в первый же день приезда отправились со Странником туда. И это было ужасно. Да-да! Не предупреждённая о гадких кровососах, я надела штанцы по колено и футболку, предоставив комарью целое раздолье: кусай – не хочу! И закусали жутко, так, что я даже бросилась бежать, лишь бы отстали. Но Странник сулил прохладное приятное озеро, заполнившее дно каньона, и я с вожделением думала о скорейшем прибытии на место, но получила тёмную лужу, замусоренную камнями. Не сумев насладиться видами и красотами, получив крайне неудачные фотографии, я в расстроенных чувствах поспешила назад. Мы сразу пошли к реке Нильме, чтобы освежиться, и это помогло мне почувствовать себя лучше, пусть дно и было чрезвычайно каменистым, а течение бурным. Странник смастерил тарзанку, свесил её с мосточка, и я, цепляясь за неё, смогла побарахтаться в стремительном потоке. Вода отличная, приятная, чистая.

В другой день мы ходили на каньон с экскурсией. Все экскурсии у нас вела Настя – жена Михаила Сафонова. Она замечательный экскурсовод, трепетно относящийся к природе и этому почти дикому краю. Мы примчались к Вараке по морю, на катере. Да, так тоже можно, так быстрее. И я уже была подготовлена: длинные штаны, накомарник, куртка, сапоги. Не подобраться кровопийцам.
Каньон является карьером, здесь добывали слюду ещё с петровских времён. Чёрный биотит и золотисто-зеленоватый флогопит в изобилии рассыпаны по дну карьера, но вот прозрачного мусковита здесь не обнаружено, и геологи сомневаются в том, что здесь его вообще добывали, хоть он и упоминается в старых текстах.
Грозно нахмурены кустистые бровки над мутным глазом-озером. Торчат из тела скалы позабытые чёрные буры. Искрится белоснежный кварц на солнце, греет спину розовый полевой шпат. Нутро земли вывернулось наружу, некогда покорное движению ледников. Посеребрили камни и склоны седые лишайники кладонии: ломкие, хрупкие, хрустящие, лишённые живительной дождевой влаги.
Шикша и вереск, брусника и черника, седмичник и майник дружно живут в этих лесах, бок о бок.
И чьё-то большое гнездо нависает над смертоносным обрывом.
На правой бровке высится геодезическая вышка. Триангуляция. Старая покосившаяся установка, сколоченная из давно посеревших досок, недолго ей осталась.
На левой бровке ржавеют позабытые подвесные вагонетки. Когда-то их поднимали по канатной дороге.
В этот раз поход на Вараку оказался более удачным. Я всё увидела, всё прочувствовала, сфотографировала и записала. Был даже организован обед над головокружительным отвалом.

И в третий раз мы пошли на каньон уже совсем перед уездом, позвав с собой старинную подругу Странника Катю, которая живёт в Нильмогубе. Там, на одиноком тихом склоне, развели костёр, испили чаю и душевно посидели.

***

Поселились мы со Странником в двухэтажном домике между деревней и дайв-центром. Кормились и мылись в дайв-центре. Кушали мы хорошо, вкусно. Там шведский стол, и стол этот ломится от яств: тут и пирожки, и сладкое, и фрукты, и суп, и мясо, и гарниры. Каждый день – разное. Был даже жульен из кальмаров, но я не настолько гурман, хотя у Странника это самое любимое блюдо там. А я больше люблю свинину по-французски.
От Дома №1, в котором расположена столовая, мы часто прогуливались до причала, ведя неторопливую беседу. Эдакий вечерний променад. И как-то раз мы пришли на причал уже ночью, когда закат плавно перетекал в рассвет. В это время года темнота никогда не опускается на Белое Море. Под небом, сочащимся тягучим мёдом, по лиловеющей солёной воде скользили удивительно красивые черви нереисы. Гибкие, словно полупрозрачные змейки цвета халцедона, нереисы спешили на нерест, значительно припозднившись в этом году из-за холодной весны. Туда-сюда, несколько десятков, и вся вода была в движении. Но после своего великолепного танца черви зароются в песок и будут ждать смерти. Потом, через пару недель, море вынесет их тела на берег, и у всех хищников литорали будет сытнейший обед. Это редкое зрелище. Редкое и прекрасное.

***

Нильма – не единственная река в округе. И не единственная деревня. 5 июля мы совершили морскую прогулку к поморской деревне Чёрная Река, что озарила своим присутствием летописи более четырёх веков назад. О, прекрасна Чёрная Река и деревня, названная в честь неё! Неторопливо течёт, ровно. Питает стоящие на берегу бани. Радует взоры местных жителей. Право слово, вот в этой деревне я бы и поселилась. Странник разделяет мой восторг, но в Чёрной Реке нет работы и трудно добраться до магазинов, а до ближайшей дороги – и подавно. Но всё же тут живут. Например, семья, так же как и мы, всегда желавшая сбежать из пыльных городов. И они сделали это! Но об этом чуть позже.
Мы высадились в двух километрах от деревни, по пути зашли на красивое болотное озеро и посмотрели огромный муравейник с меня ростом. Первым нас встретило не огороженное деревенское кладбище. Могил немного, и все ухожены. А посреди кладбища стояла странного вида часовня, чьи стены имели изгиб. Внутри главенствовало вырезанное из дерева изображение распятого Христа, а за ним висели самые разнообразные иконы. Мы узнали, что отсюда любую икону можно взять, если есть в том нужда. И принести свою, если хочешь сделать доброе дело.

А построил часовню дядя Паша. Павел Шелков. Тот самый, кто из города сюда перебрался с женой, порвал паспорт и зажил по-своему. Он был священником, но поругался с РПЦ на почве того, что ему крайне претил обряд пронзания просфор. Мол, как можно тело бога, даже символически, протыкать, имитируя казнь, если ты этого бога любишь? Это всё равно что порвать фотографию любимого человека.
«Не впадайте в ересь» - был ответ, и в итоге дяде Паше запретили служить, а церковь, которую он построил в самой деревне, и до которой мы ещё не дошли, опечатали.

Когда экскурсия пошла смотреть эту на самом деле красивую постройку, мы со Странником отправились к дяде Паше в гости. Странник его хорошо знает и дружит с ним. В избе царил полумрак, ведь электричеством тут пользуются только в мастерской. Нас радушно встретили, усадили за крепкий добротный стол, угостили козьим молоком и хлебом только что из печи. Рядом, на столе, матовым блеском переливалась россыпь глиняных узорчатых бусин. Почти всё в этом доме и сам дом Павел Шелков сделал своими руками. Посуду они с его женой Люсей слепили из глины, найденной у моря, и обожгли. Мебель дядя Паша сколотил из кривых стволов деревьев. Отдельная песня – туалет. Не туалет а бомбоубежище, хи-хи. Настолько мощный сруб, что стены чуть ли не толще моей головы. Дверка небольшая, порог очень высокий, и сам домик из-за этого похож на собачью будку. Во дворе стоит деревянный конь в натуральную величину – игрушка для детворы. Ох, был бы у меня такой в детстве! Очень, очень интересно и красиво здесь всё. Нашего жалкого получаса катастрофически не хватило на то, чтобы охватить взглядом все чудеса этого жилища.
В таком доме как же без живности? Козы важно прогуливаются снаружи, весёлая собачка встречает гостей внутри. Ну и кошка, ибо как дом может быть уютен без кошки? Да только кошка непростая. В смысле, не простая деревенская мурка, а настоящая гавана – чёрная ориенталка. Зовут эту восточную красавицу Габи, и её привезла из Москвы их дочь. Габи сменила двух хозяев из-за невозможности ужиться с детьми.

Удивительный дом, удивительная семья. Как жаль, что у нас было так мало времени на общение! И дождь зарядил как назло. На память Павел Шелков подарил мне глиняную бусину в виде крокодильчика. Это правда ценный и дорогой сердцу подарок, ведь он сделан своими руками, да какими талантливыми. Мы хотели заглянуть к дяде Паше с тётей Люсей и в другой день, но так и не сложилось, увы.

***

Дайв-центр – место хорошее, бурлящее энергией и постоянной деятельностью. И для всех желающих были организованы две лекции с мастер-классами по кулинарии. Ух, как это было интересно и вкусно!
Первая лекция и мастер-класс были посвящены быту и кулинарии поморов.
А вторая – истории русской гастрономии.
Вёл их Александр Коцкий, профессиональный повар, кормящий ораву студентов на Беломорской Биологической Станции.
Он рассказал нам, что на побережье Белого Моря не выращивали зерновые культуры, а главными продуктами поморов была рыба и репа. Так же популярными являлись две каши: саламат (из ячменя, на сале с молоком, не сладкая) и загуста (из ржаной муки). Масло у поморов появилось поздно, они не выращивали масляные культуры. Так же характерные поморские блюда: ушное (мясное блюдо с репой, луком и, позже, морковью), жарёха поморская (пареная рыба, уложенная слоями), жаркое из лося (кусок, запечённый в сале).

Но на мастер-классе мы готовили следующее:
- луково-гороховая похлёбка
- фаршированный лук
- салат из капусты с прибрежными пряностями
- жареная треска
-морс

Как видите, пришлось в срочном порядке начать любить лук.
Проходил этот чудесный урок кулинарного искусства у костра, на живописном Зелёном Мысу, неподалёку от заброшенной медвежьей лёжки, усыпанной тюленьими костями. Красота!
Надо сказать, больше всего мне понравился фаршированный лук, а точнее, его начинка. Мелко рубленная говядина напополам с салом, мррр! Я выела пяток луковиц, а Странник поглощал угощение прямо вместе с луковой «скорлупой». Похлёбка оказалась водяниста, а жареная треска слишком треска для меня.
Гораздо вкуснее дело обстояло с кухней русской. О, там мы готовили настоящие лакомства!
А вы знали, что традиционный русский кисель – это не привычный нам ягодный тягучий компотик, а скисшее зерно, которое сварили, а потом охладили? Получалось что-то вроде пудинга. Но нет, готовили мы не это.

В меню у нас значилось:
- кура, маринованная в чесноке с калганом
- лепёшки на сметане, на камне печёные
- буженина в земляной печи
- быстро посоленные огурцы

Самым вкусным блюдом оказалась курица. Аж слюнки текут, когда вспоминаю. Пряная, яркая, сочная, ароматная… А с лепёхами – так вообще шик. Буженина тоже получилась вкусно, но она так долго готовилась, что в животах места на неё уже не хватило, поэтому она отправилась в столовую. Зато готовилась она интересно: после всех приготовлений в виде сдабривания приправами, мясо, завёрнутое в фольгу, опускается в ямку, на дне которой насыпаны угли. Дальше это дело заваливается углями ещё и сверху и закапывается. Готовится два часа.
Это были ооооочень вкусные и интересные деньки. Повар – приятная личность, всё рассказывал, показывал. Думаю, некоторые из этих блюд я приготовлю дома в духовке.

***

В один из дней, а точнее 6 июля, я побрела на Нильмское кладбище, пока мой благоверный парился в его любимой баньке. Кстати, я тоже там полюбила париться, и единственный раз, когда я в этот приезд искупалась в море, состоялся как раз благодаря бане.
Ну а теперь о кладбище. Могил там оказалось немного: всего несколько десятков, и большинство из них заняты некими Лангуевыми и Павловыми.
Но самые старые, плохо сохранившиеся могилки принадлежат семье основателя деревни и ему самому. Иванов Иван Филатович, 1881-1953. Именно его надо благодарить за то, что здесь образовалось это поселение.
Я заметила, что на многих крестах повязано полотенце. Видать, какой-то обряд.

***

7 июля мы познакомились со стаей ездовых собак. Здесь зарождается питомник маламутов, и покамест он насчитывает четырёх маламутов, двух метисов хаски и двух дворняжек. Нам позволили погулять с ними по берегу моря.

***

Очень интересными и запоминающимися стали поездки на острова, коих в округе великое множество. И первым делом мы посетили великолепный Кастьян. Он же Косьян на старых картах. Название скорее всего означает, что тут варили еловую смолу. Но это не точно.
Именно у подножия Кастьяна я выловила гидромедузу.
Здесь очень красиво и привольно. Остров большой, почти на сто процентов состоит из гнейса – метаморфической породы, самой древней на Белом Море. Когда-то в незапамятные времена, по этим скалам бродил угрюмый ледник. Даже сейчас можно найти следы от его когтей – длинные борозды.
Скалы плавно сползают в море, будто стекают, подобно густому крему, образуя лагунки и ванночки, которые приглашают искупаться. Я не купалась, ибо чувствовала себя нездорово, боялась простудиться, ведь стылое море Севера – это вам не ласковая бирюзовая волна южных морей.
По острову ходить надо осторожно, по тропкам, а то вытопчешь редкие лишайники.
Рядом с Кастьяном приютились два островка, оба называются Белые – Большой и Малый. Они соединены перемычкой, и с одного ракурса напоминают по форме человеческие лёгкие.

Остров Великий и крохотный островок Величаиха – строжайше охраняемый заповедник. Туда даже подплывать нельзя. А охраняется там птица гага.

Остров Оленевский – тоже крупный живописный остров с песчаной литоралью. Именно тут мы нашли много интереснейших животных: пескожилов, креветок, моллюсков и даже камбалу. Здесь видно, как идёт прилив, заливая следы на песке. Я сидела на камне, пока не оказалась окружена водой.

Остров Кокоиха. До него добираться немного дольше, чем до Кастьяна, но зато по пути дикая белуха явила нам свою белоснежную спинку. И красавец-тюлень не замедлил объявиться.
Пляж Кокоихи укрывают бесчисленные камешки с полосатыми боками, абсолютно замечательные. А над костром уже попыхивает котелок, ждёт в свои объятия мидий. Да, мидии оказались весьма вкусны, особенно на фоне голодного желудка. После ужина группа туристов, в числе которой состояли и мы, расселась у огня. Женщины стали петь песни. Ну как тут устоять? Я стала петь тоже. И как же было приятно, когда меня просили петь снова и снова! И я пела, наслаждаясь этим вниманием.

Потом, ловя на шкуры капли заката, мы двинулись обратно. И перед сном, когда мы уже уходили из Дома №1, Странника окликнул его приятель и угостил нас настоящим камчатским крабом, выловленном в Баренцевом Море. Объеденье!

Но вот утром была грусть-печаль. У Туо сломалась шея, и мы в срочном порядке делали ей операцию: вспарывали и ставили дополнительную проволоку. Это ей не сильно помогло, и шея теперь не фиксируется.

***

16 июля была интересная лекция по эволюционной биологии, которую вёл Марков Александр Владимирович.
А потом мы поплыли на экскурсию в бухту Биофильтров. Нет, там не стоят установки, фильтрующие воду, ха-ха. Биофильтры – это животные, которые там обитают. Моллюски, рачки и прочие. А на скале белой краской нарисован бегущий мамонт. Это профессор К. А. Воскресенский в 1938 году искал здесь место для ББС и решил отметиться.
Конечно, на Биофильтрах мы тоже пили чай и гуляли по берегу. И готовили настоящие правильные драники, которые «не висят как собачье ухо, а стоят как…» Ну, в общем, отличные были драники.
Дошли до Киндо-мыса, где я нашла беличий череп, который, впоследствии, подарила Кате.

***

20 июля Странник сломал свой любимый нож на острове Большой Епишкин. Мы вместе с Катей грелись у костра, после того как помогли ей прополоть огород и получили в награду тарелку вкуснейшего плова. У неё дома живут козы, куры и даже олени. И индюшка! Я была в полном восторге.

***

В Кандалакшу мы уехали в ночь с 21 на 22 июля. Отсюда началась вторая часть нашего грандиозного приключения, о которой я расскажу в следующем посте.
В целом, в Нильме мне очень понравилось. Море впечатлений, воспоминаний и эмоций. Я рада, что оказалась там.

***
Очень досадно, что этот пост писался так долго. Но спасибо Рафе за животворящий пинок.